Описание
«Я родился на Украине, в Донецкой области. Под Артемовском, есть небольшой городок, Часов Яр. В 39-ом году мы переехали во Львов, где мама стала работать судьей». «Я до деталей помню начало войны, хотя мне тогда не было еще полных четырех лет». «Когда началась Великая Отечественная, отец на второй день ушел на фронт, а мы с мамой сели в поезд и поехали в неизвестном направлении, просто поехали от границы, куда глаза глядят. Помню, как мать пошла доставать воду на станцию и отстала от поезда. И вот мы остались без мамы – это было самое страшное. А потом она догнала нас через два дня. Оказались мы в Средней Азии, городе Янгеюле в 20-ти километрах от Ташкента». «Мы все жили в огромной комнате. Бабушка, мама, брат мамы, его жена и ребенок, нас трое, и двенадцать человек – узбекская семья, которая нас приютила. С наступлением сумерек, мы стелили ватно-стеганные подстилки, и укладывались все вместе в этой комнате «штабелями». Когда наступал рассвет, от духоты все пробуждались и разбегались по своим делам. Взрослые шли на работу, а мы - бродить по дворам, играть в матерчатый мяч, стрелять из рогатки». «Отец нас оставил. В 43-ем году его очень сильно контузило. Он пролежал в госпитале, а потом приехал к нам в Янгеюль, повидал детей, забрал у мамы какие-то скудные накопления и укатил в Москву. Там он женился и остался навсегда». «Как только по радио сообщили, что освободили Донбас – мою родину, мы тут же поехали на Украину. В первый класс я пошел в городе Краматорске, в 6-ую мужскую школу. Город был разрушен войной – отсутствовало отопление, у нас не было тетрадей, мы писали на обрывках бумаги, на газетах…»
«6-ой и 7-ой классы я закончил уже в Днепропетровске. По окончании 7-го класса, в 14 лет, мне предложили пойти учиться в техникум. Когда встал вопрос, в какой именно, я тогда еще не знал своего призвания, остановились на горном, так как горняки много получают. По окончании горного техникума я был призван в ряды Советской Армии. В 1956 году был знаменитый целинный набор, когда в стране был очень богатый урожай. И вот нас, призывников, прямо без принятия воинской присяги, сначала направили на уборку целинного урожая, а уже потом на прохождение службы. У меня была серьезная причина не идти в армию. Когда мы возвращались из эвакуации, в так называемом «телятнике», — это такой вагон для транспортировки скота, я получил заражение правого глаза и практически ослеп на него. Его зрение, на тот момент, составляло 0,3. Поэтому я, конечно же, мог заявить приемной комиссии, что не вижу, но решил обмануть ее, и показал зрение на левый глаз, как зрение на оба глаза. Когда просили прочитать буквы на специальном плакате левым глазом, закрыв, правый, я прочел – А, б, в…. Когда же сказали прочитать то же правым, я просто другой рукой прикрыл тот же правый глаз и прочитал все опять же левым. Вот так я попал в армию. Просто мне очень хотелось служить. Служил я в Закавказском военном округе, сначала в Школе сержантского состава, а в 57-ом году по всей стране проходили смотры, отборы для всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. И вот на одном из смотров я получил очень лестное предложение от художественного руководителя Ансамбля песни и пляски Закавказского военного округа Мордасова продолжать службу уже в Ансамбле, чему я был очень рад и сразу же согласился. Занимаясь в коллективе с профессиональными педагогами, я подумал о том, чтобы в будущем поступать уже в музыкальное учебное заведение.Это вызвало бурю в семье. На меня ополчились все, кроме мамы. В Москве я поступил в три заведения: в Гнесинский, в Мерзляковское училище при консерватории и во ВГИТИС. Но педагоги принимавшие меня в Гнесинском, так ко мне душевно отнеслись, что я решил учиться здесь. Как-то раз, где-то 1959 году, мы получили пропуска на концерт А. Островского, и я подошел к нему после выступления и сказал Аркадию Ильичу, что учусь в институте им. Гнесиных, и попросил дать мне какие-нибудь песни или
